Алхимия обычно подразумевалась, как состоящая из двух элементов – трансмутации металлов и эликсира жизни – но алхимия на западе всегда делала сильное ударение на трансмутацию металлов, нежели на эликсир. Принято, что истоки ведут к Александрии и книге Физика /Physika/. Написанная Болосом Демокритосом /Bolos Democritos/ около 200 до н.э., эта книга в четырех главах разбирается, соответственно, с созданием золота, серебра, каменьев и жемчуга. Долгое время египетские ремесленники, так же как и другие ремесленники в Сирии и Персии, были известны своими умениями в создании стекла, покраске и металлургии, и Болос Демокритос много использует их рецепты. О ремесленниках, так или иначе, нельзя сказать, что они были алхимиками, тогда как о Болосе Демокритосе можно – отличительной чертой между ними была вера в фактическую трансмутацию. Болос Демокритос верил в трансмутацию и думал, что подобное имеет место во время процесса плавления /alloying/. Для него, трансмутация отображалась сменой цветов, идея, которую можно найти среди всей мировой алхимической литературы. Ремесленники, чьи рецепты он позаимствовал, могли сказать ему другое, но это на самом деле не имело значения. Болос Демокритос и другие, кто последовали [ему], верили в возможность трансмутации. Хотя любой из специалистов мог счесть индивидуальные случаи как неудачные. Для непреклонного алхимика, неудача указывала лишь на то, что он, покамест, не нашел верный метод.
Вера в эту возможность распространилась на систему взглядов аристотелевских физиков. Согласно Аристотелю, базис мира был первоосновой. Первооснова была бесформенна и проявленный материальный мир, когда на него была наложена форма, придавал первооснове определенные характеристики. Простейшими манифестациями [проявлениями] формы были четыре элемента: огонь, воздух, вода и земля. Эти, в свою очередь, были наделены четырьмя качествами: влажный, сухой, холодный и горячий. Каждый элемент содержал два не противоречащих [друг другу] качества, они следующие:
огонь: горячий-сухой
вода: холодая-влажная
воздух: горячий-влажный
земля: холодная-сухая
Аристотель обсуждал, что все составлено из всех элементов и что различие между ними просто в пропорции, в которой найдены элементы. Легко увидеть, почему, согласно этой теории, трансмутация возможна. Все, что кому-либо нужно было сделать, это отрегулировать пропорцию элементов в одной вещи, чтобы преобразовать ее в другую. Фактически, любое изменение, согласно этой теории, может рассматриваться как трансмутация. Повторяющиеся ошибки в реальном преобразовании свинца в настоящее золото могут быть приписаны к "техническим" трудностям.
Разработки этой теории, сделанные Аристотелем, касаются образованию металлов и минералов в земле. Лучи солнца, нагревающие землю, производили "испарения". Ударяя в землю (элемент земли), они производили дымчатое испарение, ударяя в воду, они производили паровое испарение. Эти два вели к образованию или "росту" минералов (камней, драгоценных камней и т.д.) и металлов, соответственно.[1]
К этой основной теории, которая давала возможность трансмутации, было добавлено громадное число платонических, гностических и астрологических идей. Писания александрийских алхимиков, таких как Зосимус /Zosimus/ (третье столетие н.э.) и Стефанос /Stephanos/ (седьмое столетие н.э.) отражают это в своих предельно образных и поэтических описаниях алхимического процесса. К примеру, Зосимус пишет:
К этой основной теории, которая давала возможность трансмутации, было добавлено громадное число платонических, гностических и астрологических идей. Писания александрийских алхимиков, таких как Зосимус /Zosimus/ (третье столетие н.э.) и Стефанос /Stephanos/ (седьмое столетие н.э.) отражают это в своих предельно образных и поэтических описаниях алхимического процесса. К примеру, Зосимус пишет [2]:
Подобный стиль был общепринят; Стефанос пишет, что "мудрый человек говорит загадками настолько полностью, насколько возможно". [3] Таким образом алхимия казалась чем-то секретным. В самом деле, произросло два типа литературы по теме; одна спекулятивная, одна практическая. Это было в прошлом, что аспект "загадки" наиболее подчеркивался, и именно из этого произросло то, стало известно на западе как трансцендентальная алхимия. Здесь, алхимия становится религией, метафорой процесса совершенствования человеческой духовной природы. И уже позднее, на практике, та протохимия продвинулась сильно, и в согласии с этим, литература стала более внятная. Как бы то ни было, было бы ошибкой думать, что спекулятивный и практический аспекты были полностью различными течениями, так как они были зачастую смешаны в тех же работах тех же авторов, как будет видно.
Среди мусульманских алхимиков, которые представляли историческое звено между эллинийской культурой и средневековой Европой, возможно, самым известным и влиятельным был Джабир ибн Хайян /Jabir ibn Hayyan/ (лат. Geber). Согласно библиографическим сведениям, Джабир был назначен алхимиком при дворе калифа Харун аль-Рашида /Harun al-Rashid/ (правил 781-808 н.э.) вплоть до года 803, когда его покровители, могущественная семья Бармак /Barmak/, выпала из королевской милости. Джабир тогда отправился на покой на Кууфу /K'ufa/, где он умер двенадцатью годами позднее.
Как это случается везде, многие работы приписаны Джабиру, которые не являлись его. На самом деле, один ученый, Джулиус Руска /Julius Ruska/, сомневался в самом его существовании. [4] Так или иначе, другие ученые (такие как Эрик Холмъярд /Eric Holmyard/ и Пол Краус /Paul Kraus/) верили, что Джабир а самом деле жил, но что вокруг его имени выросло большое число книг, написанных последователями. Эти книги сейчас обычно рассматриваются, как джабрианский корпус /Jabirian Corpus/.
Работая, исходя из библиографических заметок и литературного критицизма, Пол Краус [5] установил, что корпус был написан между 850 и 950 н.э. группой авторов, принадлежащих к исмаильской секте ислама /Ismaili sect of Islam/. Корпус, в хронологическом порядке следующий:
112 Книг
70 Книг
Книги баланса
500 книг
112 Книг и 70 Книг имеют дело полностью с практической алхимией, давая инструкции по сублимации, дистилляции, различным типам материалов, что [необходимо было] использовать и т.д. Там также есть несколько философских книг, которые разбирали четыре элемента и то, как они соотносятся с тремя царствами: животным, растительным и минеральным.
Следующие две книги много более спекулятивные, и имеют дело с широким разнообразием тем, стоящих за трансмутацией металлов. Медицина, математика, астрология, теургия, философия. Шиитская доктрина, и даже реинкарнация есть среди найденных тем.
В дополнение к вышесказанному есть множество различных работ, дошедших на латыни, которые приписаны Джабиру, несмотря на то, что пока что не найдены на арабском. Две наиболее известные работы этого класса это Summa Perfectionis и De Investigatione perfectionis Metallorum.[6]
Основным вкладом джабрианцев в алхимию была знаменитая ртутно-серная теория, доминирующая тема в западной алхимии вплоть до середины семнадцатого века. Попросту, теория добавляет "принципы" ртути и серы к "испарениям" Аристотеля как промежуточный шаг в формировании металлов и минералов. Ртуть относится к паровым испарениям и металлу, а сера относится к дымчатым испарениям и минералам. Ртуть также интересовала александрийских алхимиков, но не тем же образом. Зосимус посвящает этому книгу,[7] но он имеет дело с настоящим металлом. Джабрианцы очертили различие между ртутью как металлом и ртутью как принципом. И, касаясь последующего, должно быть уяснено, что не подразумевалось, что есть лишь одна ртуть и одна сера, что формировали металлы и камни, но много, каждые из которых отвечали за формирование различных металлов и тд.
Джабрианская теория устройства металлов схожа с аристотелевской в том, что касается пропорций ее элементов, по-другому ее качеств: влажного, сухого, холодного и горячего. Она разработана на этом, так или иначе. Согласно [этой] теории, металлы содержали все четыре качества, но были подразделены на две части, каждая состояла из не-противостоящих комбинаций. Одна комбинация создавала внутренность металла и противоположная создавала наружность. Таким образом, золото было горячим-влажным снаружи и холодным-сухим изнутри. Серебро было попросту противоположностью. Другие металлы не имели тех же пропорций качеств. Для примера, свинец был схож с серебром за исключением того, что его наружность имела меньшую степень холодного-сухого, нежели серебро и внутренность имела большую степень горячего-влажного.
В природе, качества были сформированы вместе под влиянием планет, обусловленные смешением ртути и серы. Китаб аль-идах /Kitab al-idah/ говорит: Они различны лишь согласно их случайным качествам, которые основываются на различных формах серы (которая входит в их композицию). Для их частей, эти серы зависят от различных земель и их подверженности воздействию жара солнца во время его кругового вращения. Сера, которая наиболее тонкая, наиболее чистая и наиболее сбалансированная, является серой золота, с которой ртуть входит в хорошо сбалансированную конденсацию (с тем, чтобы сформировать золото посредством этого). Именно по причине этого баланса оно (золото) противостоит огню, которое неспособно к "сжиганию" его путем, которым он сжигает другие металлы.[8]
Проблема трансмутации была проблемой баланса. Алхимик должен был повысить или уменьшить пропорции качеств, наличествующих в металле, так же как и иногда вызывая переустановку внутренних и наружных качеств. Джабрианцы приравнивали алхимика к доктору. Как и доктор приводил к балансу расстройство его пациента с помощью лекарства, так и алхимик приводил к балансу качества металла с помощью своего собственного лекарства, эликсира (араб.: al-iksir---лекарство).
Соответственно, многое в джабрианском корпусе посвящено получению требуемых эликсиров. Есть инструкции, для примера, по изоляции одиночных качеств. Каждое качество, как известно в природе, всегда появляется в комбинации с одним другим качеством; скажем, качество горячего всегда появляется в комбинации с влажным и сухим; влажное всегда явлено с горячим и холодным и так далее. Джабрианцы найти пути, чтобы разбить на части эти комбинации. В книге 42 из 70 Книг, дано описание изолированных качеств. Здесь качества не идеализированы, но даны в предельно конкретной манере. Холодное, полученное из дистиллированной воды, походило на соль; влажное, из дистилляции масла, было вязким и очень эластичным, и если было тронуто огнем, оно становилось воздухом; горячее было прозрачным, ярким и красным; и сухое было непрозрачным и рыхлым.
Появившись, проблема трансмутации становится проблемой знания верного количества качества для добавления к какой-то субстанции с тем, чтобы вызвать желаемое изменение. Это было проблемой, исправление которой искала Книга Баланса. Методом, что использовался, была нумерология, основанная на арабском алфавите. Двадцать восемь букв были распределены по весу и по четырем качествам. Качества, в свою очередь, были подразделены на четыре степени и семь подразделений. Более внятная схема в дальнейшем сведена в таблице на следующей странице. [9]
Анализ производился на тот металл, что требовалось трансмутировать, используя буквы названия этого металла. Буквы были сгруппированы в четыре набора. Если слово имело четыре буквы, первая буква соотносилась с первой степенью и так далее. Если было больше, чем четыре буквы в слове, буквы помещались в группы. Как пример этого процесса, используя слово для orpiment, zarnyh asfar, оно будет
разделено следующим образом: ZRN/YH'/SF/R. Z выражает сухость первой степени; R выражает влажность первой степени; N выражает холод первой степени; Y выражает холод второй степени потому как она во второй группе, и так проходит процесс. Связывая буквы с весом в подобной манере, кто-либо в результате придет к фигуре из 4 3/4 дирхам горячего, 2 5/6 дирхам холодного, 1/2 дирхамы сухого, и 2 3/4 дирхам влажного. Результат отражает предположительную пропорцию качеств, наличествующих в orpiment. Как только конституция металла была известна, также становилось известно, какие перенастройки необходимо было сделать.
В библиографических заметках по работам Джабира, [составленных] Ибн аль-Надимом /Ibn al-Nadim/ (десятый век н.э.), упомянуто, что Джабир составил около пятисот книг по медицине. К сожалению, лишь одна сохранилась, и лишь названия девяти других известно нам. Книга, что дошла до нас, про яды: как они действуют, их различные виды и их использование. Девять заголовков следующие:
Большая книга по медицине The Great Book of Medicine
Книга по травяным средствам The Book of Herbal Remedies
Книга по женщине The Book of the Eve
Книга по анатомии The Book of Anatomy
Книга по пульсу The Book of the Pulse
Книга по соитию The Book of Coition
Книга по животным The Book of Animals
Книга по растениям The Book of Plants
Книга по минералам The Book of Minerals
Без знания содержимого этих и других утерянных работ нельзя сказать, искали ли джабрианцы эликсир жизни. Они подошли близко, так или иначе, и в этой связи я хочу выделить другую группу писаний.
Группа разбиралась с возможностью и способом искусственного создания жизни. Джабрианцы верили, что человек может и должен имитировать бога в его создании. Минералы и металлы могли быть искусственно созданы, также могли [быть созданы] и растения, животные и даже разумные существа. Эти теории были вплетены в джабрианские теории о балансе. Различие между глупым и разумным животным было, как и различие среди металлов, делом пропорции. Глупое животное имело большее преобладание холодного и сухого, нежели разумное существо, которое имело больший перевес горячего и влажного. Огонь (горячий-сухой) и воздух (горячий-влажный) были приняты как причины разумности, тогда как земля (холодная-сухая) и вода (холодная-влажная) были в ответе за глупость.
Результатом поиска способа создания разумного существа были те попытки, что были сделаны в создании существа, много схожего с человеком, гомункула /homunculus/. Это был поиск, который, очевидно, получил свое вдохновение из практик в египетских храмах, где инициированные священники предположительно могли приводить свои статуи в движение. В джабрианских писаниях, процесс происходил в сосуде, существо создавалось из частей органической материи, включая сперму и плоть.
Арабские писатели, как и джабрианцы, делали ударение на трансмутации металлов. И тогда как они также часто были вовлечены в медицину (как то - аль-Раци и ибн Сина /al-Razi and ibn Sina/), идея эликсира жизни не выглядит, как разработанная. Препараты были разработаны, и была теория искусственного создания жизни, таким образом, потенциал существовал, но намерение рассматривать алхимическую медицину для достижения, как долгожительства, так и бессмертия /immortality/ должна рассматриваться как зачаточная в лучшем случае.
Это было правдиво также касательно взглядов европейских алхимиков, так как Роджер Бэкон /Roger Bacon/ упоминал подобную возможность, когда писал о пользах практической алхимии. Он говорит:
Не только за то, что может она даровать здоровье и многие другие вещи для пользы общества, но она также учит, как открыть такие вещи, как продление человеческой жизни на много длительные периоды, нежели может быть отпущено природой . . . это подтверждает теоретическую алхимию на протяжении ее работ и, таким образом, подтверждает натуральную [природную] философию и медицину, и это ясно из книг физиков. Так как эти авторы учили, как сублимировать, дистиллировать и растворять их препараты многими другими методами, в согласии с действием той науки, как это ясно в [описаниях] оздоровительных вод, масел и многих других вещей. [10]
For not only can it yield wealth and very many other things for the public good, but it also teaches how to discover such things as prolonging human life for much longer periods than can be accomplished by nature . . . it confirms theoretical alchemy through its works and therefore confirms natural philosophy and medicine, and this is plain from the books of the physicians. For these authors teach how to sub-lime, distill and resolve their medicines, by many other methods according to the operation of that science as is clear in health-giving waters, oils, and many other things. 10
Здесь, похоже, что эликсир жизни или, по крайней мере, лекарства являлись побочным продуктом алхимических стремлений.
В лице Парацельса /Paracelsus/ (1493-1534), как бы то ни было, алхимия и медицина становятся полностью смешаны. Его полное имя, включая его собственные добавления, было Аурелус Филиппус Тэофрастис Бомбастус фон Хохенхэйм /Aureolus Philippus Theophrastis Bombastus von Hohenheim/. Его четвертое имя, Бомбастус, дает ключ, как к его темпераменту, так и к писательскому стилю. Он был плодотворным писателем и признан сегодня как отец фармакологии. Хотя в его собственные дни он наиболее часто признавался, как горластый выскочка. В самом деле, Парацельс любил шокировать и нападать на его современников и, в результате, был вынужден бежать из нескольких городов. В Базеле, к примеру, он собрал некоторые книги Галена /Galen/ и ибн Сины /ibn Sina/ и публично их сжег. В другой момент он пригласил весь медицинский факультет университета Базеля прослушать его лекцию, которая обещала раскрыть "секрет медицины". Когда аудитория собралась, первой вещью, что он сделал, было снятие покрова с кучки человеческих экскрементов. Аудитория ушла немедля, в то время как Парацельс стоял, осыпая их проклятиями. К своим оппонентам он был беспощаден в той же манере. Он назвал одного "гнилой и паршивый софист",11 и он писал другому: "если бы Ваши врачеватели (он сказал) только знали, что их принц Гален, которого они называют его бесподобным , смердел в аду, откуда он посылал мне письма, они бы наложили на себя распятие с хвостом лисицы. [12]
Эта манера отражает его независимый характер. Многие из его доктрин были довольно оригинальны. Для него, алхимия не относилась исключительно к трансмутации металлов, как это обычно случалось в прошлом. Более того, это было искусство, при помощи которого вещи совершенствовались. Он использовал иллюстрацию с хлебом для пояснения того, что он подразумевал. Природа произвела хлеб как колосья вплоть до времени [сборки] урожая. Но это была алхимия, что произвела жатву, молотьбу и выпечку. В дальнейшем, оказавшись в теле, алхимия микрокосма начата, расщепляя, [окисляя] хлеб на сущности, которые питательны, и отделяя и избавляясь от излишков. Пекарь был алхимиком; тело было алхимиком. Даже плотник был алхимиком, за то, что он убирал от дерева все, что не было частью завершенного продукта.
Это было более свободным определением алхимии, нежели было использовано до этого, но переназначение вещей являлось главной особенностью Парацельса. Я сказал прежде, что для Парацельса алхимия стала близко ассоциирована с медициной [препаратами]. Так поглощен он был медициной, что Йоханнес Хусэр /Johannes Huser/, первый редактор его собрания сочинений (опубликованных 1589-91), поместил все работы, что имеют дело непосредственно с трансмутацией металлов в категорию, зарезервированную для работ, не считающихся подлинными. [13]
Теории Парацельса сложны и часто двусмысленны. Далее, его стиль писания непрост. Он, похоже, постоянно измышлял новые слова, и изменял значения других. Что-то из этого может быть приписано к "артистическому" темпераменту, тогда как многое могло быть сделано, исходя из желания секретности. Он хотел передать то, что знал только искренним ученикам, желая придерживаться гностических традиций александрийских алхимиков, а также придерживаясь его собственных кабаллистических учителей. В "Первой книге архидоксий /First Book of the Archidoxies/" он пишет:
Нам не интересно открывать наш разум и мысли и сердце тем глухим ушам, также же, как мы не желаем раскрывать их нечестивым людям; но мы будем стремиться отделить наши секреты от них крепкой стеной и ключом.14 /We do not care to open our mind and thoughts and heart to those deaf ears, just as we do not wish to disclose them to impious men; but we shall endeavor to shut off our secrets from them by a strong wall and a key/. [14]
Храня это в уме, я теперь представлю некоторые из его ключевых теорий. Он верил в четыре элемента, но его мнение касательно их отличались от тех, что были у его предшественников. Для начала, он не разделял мнение, что четыре элемента были составлены из четырех качеств (таким образом, полностью игнорируя Аристотеля). Более того, они были составлены из трех принципов – ртути, серы и соли – и были произведены из того, что он называл илиастер /Iliaster/. По словам Парацельса:
Илиастер был изначально подразделен на четыре части – воздух, который является небесами, охватывающими все вещи; огонь, который является небесным сводом, производящим день и ночь, холод и жару; земля, которая дает плоды всех видов и твердую поверхность для наших ног; и вода, из которой проявляются все минералы и половина способов пищи для живых существ. Эта пища двухсоставная, одна [часть] найдена в воздухе и огне, другая – в земле и воде. Два первых питают нас духовно и невидимо; два последних – материально и телесно. Четыре элемента подразделены на два класса. Один состоит из воздуха и огня; другой – из земли и воды. Воздух поддерживает огонь, земля – воду. Воздух и огонь поддерживают воду и землю; тогда как эти два содержат воздух и огонь. Итак, эти вещи были созданы в том порядке, что одна [часть] должна поддерживать, стремиться и питать другую. Таким образом, илиастер был подразделен на домор /domor/, у которого есть две глобулы [шаровидные частицы] /globules/, внешняя и внутренняя, каждая с двумя элементами. [15]
Ртуть, сера и соль вошли в процесс, когда элементы изначально разрабатывались. Бог взял формирующие элементы и разложил /reduced/ их на тело, сделанное из трех, затем продолжил, как прежде описано. Вследствие этого, все вещи сделаны из ртути, серы и соли на одном уровне, и из элементов на другом.
Теперь, [когда] описание элементов, рассмотренных выше, проливает свет на грань парацельсевской теории, которая [представляет] огромную важность для понимания его взглядов на медицину и болезнь (и позднее, на эликсир жизни). Согласно этой теории, все имело два аспекта: материальный и божественный. Используя планету марс как пример, есть марс, физическое тело, на которое астрономы могут указать; и есть марс, божественное тело, которое невидимо, но которое, тем не менее, имеет влияние на вещи на земле. То, на что марс, божественное тело, может влиять, не является материальным телом чего-либо, но скорее божественным телом этой вещи. Парацельс иногда упоминал божественное тело планеты (или другого небесного объекта) как "высшую звезду" и божественное тело чего-либо на земле, как "нижнюю звезду". В этой теории, высшие звезды всегда влияют на те, что ниже.
Теперь, [когда] описание элементов, рассмотренных выше, проливает свет на грань парацельсевской теории, которая [представляет] огромную важность для понимания его взглядов на медицину и болезнь (и позднее, на эликсир жизни). Согласно этой теории, все имело два аспекта: материальный и божественный. Используя планету марс как пример, есть марс, физическое тело, на которое астрономы могут указать; и есть марс, божественное тело, которое невидимо, но которое, тем не менее, имеет влияние на вещи на земле. То, на что марс, божественное тело, может влиять, не является материальным телом чего-либо, но скорее божественным телом этой вещи. Парацельс иногда упоминал божественное тело планеты (или другого небесного объекта) как "высшую звезду" и божественное тело чего-либо на земле, как "нижнюю звезду". В этой теории, высшие звезды всегда влияют на те, что ниже.
Это было, в итоге, извлечением сил-качеств из различных материалов, вот на что была направлена алхимия Парацельса. Согласно этому, она стоит на том, что с верной комбинацией сил-качеств, извлеченных из различных субстанций, жизнь может быть продлена за пределы ее обычной длительности. Парацельс определенно думал так, и посвятил несколько трактатов [этой] теме.
Было два метода достижения продолжительности жизни, оба основаны на теории двух тел. Они были посредством магии и с помощью лекарств.
Первый из них, гораздо выше второго, и был использован Адамом и Метуселой /Methuselah/. Ключом здесь было использование воображения. Воображение было предельно тонким и таким образом могло, [посредством] воли, руководить всеми влияниями. Необходимо запомнить, что здесь нет явного различия между телом и разумом, лишь различие в утонченности и главенствующих элементах. Благодаря воображению божественное тело человека процветало /thrived/, и это было силой божественного тела, что позволяла человеку жить долго. Парацельс не вдавался в подробные детали про то, как в точности воображение должно было быть использовано в этом отношении, говоря, что секрет Адама был утерян. Так или иначе, он дал маленький пример одного метода, своего рода психического вампиризма. Парацельс пишет:
Более того, многие жили жизнью другого . . . среди кого был Стайрос, кто, когда сражался за жизнь, как сказано, привлек себе силу и природу крепкого молодого человека, кому довелось стоять в стороне [бездействуя], так что он преуспел в передаче себе его чувства, мысли и даже самого ума.[16] /Moreover, many have lived upon the life of an-other . . . among whom was Styrus, who when struggling for life is said to have attracted to himself the strength and nature of a robust young man who chanced to stand by so that he succeeded in transferring to himself his sense, thought, and even the mind itself/. [16]
Предположительно, это позволит кому-то прожить жизненный промежуток жертвы. Наивысшее использование воображения, как бы то ни было, задействовано в приведении в движение Илиастера. Делая это верным путем (Парацельс не объяснял, как), кто-либо может надеяться стать как Энохдьяни /Enochdiani/, персоны, которые, как Энох /Enoch/ и Элия /Elias/, взошли телесно в Рай, где они будут жить до разрушения небесного свода.
Второй метод ,- использование эликсиров. Именно из этого источника понятие эликсира жизни произошло и расцвело на Западе. Эликсиры не рассматривались как столь же многообещающие, как магия, и не похоже, что бы возможно было достичь с их помощью состояния Энохнидия. Тем не менее, эликсиры могут прекрасно сохранить кого-либо в будущем.
В его "Книге второй" Касательно долгой жизни /Concerning Long Life/, Парацельс дает краткое описание некоторых эликсиров. [17] Эликсиры были приготовлены с тем, чтобы извлечь квинтэссенцию или аркану главного ингредиента, как это было в случае с обычной медициной. В этом списке эликсиры, сделанные из золота, "наивысший и наиболее действенный" эликсир; жемчуга, "ничто не ближе к золоту, нежели жемчужины"; трав, таких как мелисса /melissa/; сурьма /antimony/, в которых наличествует "сущность, которая не дозволят нечистоте быть смешанной с тем, что чисто "; сера, "заслуживающая известности"; ртуть, которая "полезна в наивысшей степени для рассеивания болезни"; винный спирт, иначе говоря, алкоголь; мумиё /mumia/, субстанция, сделанная из мертвых вещей, иногда включающая части египетских мумий; сатирион /Satyrion/, иначе амброзия полыннолистная /ragwort/ или штифт священника /priest pintle/; и нечто, названное первым металлом. В восьмой книге Архидоксий,18 которая посвящена эликсирам, есть те, что приготовлены из бальзама, соли, сладости (из меда, сахара и т.д.), и различных квинтэссенций, утонченностей и "свойств". Из этих трех последних, квинтэссенция определена как "вещество, извлеченное из всех вещей . . . наиболее тонко очищено от всех нечистот и смертности, и отделенное от всех элементов". 19 Что же до двух других, он дает пример "воды из меда" под заголовком "утонченностей", и говорит о мирре /myrrh/ и шафране /saffron/ под " свойства". Так же должно быть подмечено, что ртуть, сера и соль, упомянутые тут, являются субстанциями, которые идут под этими именами. Их совсем не надо путать с ртутью, серой и солью, как принципами составления/образования.
Несколько заключительных замечаний должно быть сделано для этого раздела. Идея эликсира жизни на Западе достигла своего апогея в Парацельсе, который свел воедино медицину и трансмутацию металлов, путем, который изменил назначение алхимии.
После Парацельса, крупные разработки в западной алхимии подошли к концу. Примерно через сто лет после его кончины, Роберт Бойл /Robert Boyle/ сигнализировал смерть самой алхимии с его [работой] Скептический химик /Sceptical Chymist/. Аристотелевская теория качеств и парацельсевские - ртуть, сера и соль, стали старомодными и были отброшены, и лишь практические методы алхимиков – дистилляция, возгонка /calcenation/, и т.д. – выжили.
В своей книге Алхимия /Alchemy/, Э. Д. Холмъярд /E. J. Holmyard/ признает сомнительным то, что и китайцы либо греки должны быть ассоциированы с началом алхимии. 20 Китайский имперский указ, сделанный в 144 до н. э., приговаривает тех, что создавал искусственное золото к смерти, указывая, что преследование создания золота являлось причиной для беспокойства. Пояснение на этот указ 21 отмечает, что он был введен, из-за того, что император Вен /Emperor Wen/ (c. 175 до н.э.) позволил алхимии процветать, но те, кто практиковали искусство, не смогли получить настоящее золото. Тогда как они превратились в бедняков в процессе, они обратились к разбойничеству, отсюда и нужда в указе. Даты, упомянутые здесь соотносятся примерно с основной принятой датировкой 200 до н.э. для Физики.
Если принять во внимание главное направление китайской алхимии, однако возможно, что дата может быть сдвинута еще дальше назад. Этой движущей силой являлся поиск эликсира жизни. В этом смысле, китайцы были противоположны их западным "коллегам" /counterparts/. Далее, поиск эликсира жизни среди китайцев включал надежду [упование] настоящего бессмертия.
Они не были скованы теологическими подоплеками к ограничению периода жизни, как это было в случае с Парацельсом, который ограничивал его вплоть до периода Последнего Суда. С этой точки зрения кто-либо может возносить происхождение китайской алхимии к легендам о доисторических днях, как, для примера, история о лучнике Йи /Yi the archer/. 22 Также, есть упоминания о киновари /cinnabar/, основном ингредиенте в эликсирах, в Шу Чин /Shu Ching/ (восьмой-пятый век до н.э.). Опять же, Хэн Фей Тцу /Han Fei Tzu/ (третий век до н.э.) рассказывает историю о ком-то, кто предоставил эликсир жизни принцу Чингу /Ching/, и есть факт того, что император Ч ин Ших Хуанг Ти /Chin Shih Huang Ti/ высылал экспедиции к восточному морю для поиска эликсира (219 до н.э.). Рабочая теория, стоящая за китайской алхимией обычно приписывается к Тсоу Йен /Tsou Yen/ (четвертый век до н.э.) и школе Йинь-Йянг пяти элементов /Yin-Yang/, хотя алхимики использовали модификацию этой теории, смешением в гексаграммы И-цзин /I-Ching/, которых Тсоу Йен не касался. Согласно этой теории, все было когда-то Единым. Единое разделилось на два, и из двух появились пять элементов: вода, огонь, дерево, метал и земля. Эти элементы не считались ни субстанциями, ни статичными принципами. Далее, они представляли пять природных сил или энергий в неизменном состоянии перемены. Перемена была цикличной; каждый элемент имел свой период роста и упадка; каждый упадок сигнализировал рост следующего элемента. Таким образом, было так, что земле следовало дерево, дереву – метал, металлу – огонь, огню – вода, и, наконец, воде – земля. Соответственно, цикл начинается заново. Весь космос, и в природных, и в человеческих событиях, был, как считалось, обусловлен циклом перемен. Отсюда выросло громадное количество спекуляций, касающихся правильных корреляций между человеческими активностями, человеческой анатомией и физиологией, и так далее, и пятью элементами. Все это было сделано с тем, чтобы сохранять человека в гармонии с космическими циклами. Дисгармония (и, похоже, что если бы человек был единственным существом, кто может быть дисгармоничным) могла привести к бедствию/несчастью.
Алхимик должен быть знаком с этими циклами перемен и их корреляциями с тем, чтобы выполнять его работу. Это происходило посредством подчинения или имитации этих законов или циклов, что он был способен осуществить свое назначение. К примеру, верили, что и золото и эликсир был сформирован естественным путем в земле. В более позднем случае, одно руководство говорит: "Где бы ни была киноварь, там также есть свинец и серебро. За четыре тысячи триста двадцать лет эликсир формируется". 23 Алхимик, обрабатывая киноварь или какую-либо иную подходящую субстанцию для создания золота или эликсира, делал так в подобной манере, которая была, как он думал, аналогична с той, что была в природе. Он попросту искал ускорения процесса.
Как я сказал ранее, поиск эликсира жизни среди китайцев включал упование на бессмертие, не просто долголетие. Это бессмертие в свою очередь представлялось, как вполне физическое. Человеческая жизнь основывалась на двух типах душ, которыми он обладал. Со смертью, два типа возвращались туда, откуда они пришли, p`o тип – в землю и hun тип - в небо. Для предотвращения смерти своего рода тело было нужно для того, чтобы сплести два типа душ вместе. Обычно, эффектом эликсира было то, что он создавал новое тело, то, что сделано из чрезвычайно светлого, превосходного материала. Затем, согласно с типом принятого эликсира и желаний претендента, он может занять некоторое место на небесах как представитель божественной бюрократии. Как альтернатива, кто-либо может выбрать скитаться по сельской местности в его новом эфирном/небесном теле. Либо, как иногда случалось, кто-либо мог выбрать вовсе не проявлять эфирное тело, но сохранить то тело, что имел. Был на самом деле целый набор возможностей, и были книги, описывающие все возможности, такие как Схемы расположений и атрибутов Совершенных Бессмертных, священная книга Тун Сун Лин Пао /Charts of the Positions and Attributes of the Perfected Immortals, a Tung Hsuan Ling Pao Scripture/.
Первой разумной ясной книгой, сохранившейся по алхимии является Pao P’u Tzu, автор Ко Хунг /Ko Hung/, написанная где-то в первой четверти четвертого столетия нашей эры. Ко Хунг верил, что единственным путем к достижению бессмертия был посредством применения эликсиров, и многое в его книге посвящено инструкциям по их приготовлению. Другие методы достижения долгожительства существовали в то время, но Ко Хунг не верил в их эффективность для обретения бессмертия. Они должны были быть использованы только для продления жизни до тех пор, пока эликсир бессмертия мог быть создан. Эти другие методы включали проглатывание различных органических субстанций, дыхательные упражнения и сексуальные техники, включающие удержание семени /retention of semen/. Были включены в эту группу даже некоторые эликсиры, считавшиеся второстепенными.
Про эликсиры, которые относились к бессмертию, Ко Хунг сказал, что питьевое золото /Potable Gold/ было проще всего создать, получение достаточного [количества] золота для цели приготовления было трудно выполнимым. Это был, возможно, одним из главных мотивов, вовлеченных в попытку создания золота. Были другие эликсиры, так или иначе, многие не имеющие ничего общего с золотом. Один эликсир, как говорилось, приносящий успех мгновенно, содержал только orpiment (трисульфид мышьяка /arsenic trisulphide/), реальгар realgar (дисульфид мышьяка /arsenic disulphide/), медь /copper/ и уксус /vinegar/. Главными ингредиентами эликсиров Ко Хунга, так же как и эликсиров большинства китайских алхимиков, являются минералы. Из этих минералов наиболее часто упоминаемым ингредиентом является киноварь (красный ртутный сульфид /red mercuric sulphide/).
Эликсиры в Pao P’u Tzu были в целом рассчитаны на использование в достижении бессмертия. Были, так или иначе, другие применения, которые включены [в книгу]. Эти другие включали создание золота и обретение сверх сил, таких как левитация, телепортация, воскрешение мертвого и [умение] заставлять возникать божественных служанок. Тот факт, что Ко Хунг упоминает создание золота, показывает, что это было важно для него, хотя и также второстепенно. Главных назначений производства золота было два: это позволяет кому-либо производить эликсир питьевого золота, и позволяет покупать необходимое оборудование и материалы и поддерживать себя. Вдобавок, это было привычным в ранние периоды делать утварь, такую как тарелки и чашки из алхимического золота в ожидании, что поедание из таких тарелок приведет к возросшему долголетию.
Есть другой аспект китайской алхимии, который должен быть упомянут. Ко Хунг говорил, что дыхательные упражнения и сексуальные техники были не первостепенной важности, но были другие, кто не согласился с ним. Эти другие пришли к формированию группы, которая верила во внутреннюю алхимию (nei tan) в противоположность к внешней алхимии (wei tan), в которую верили Ко Хунг и схожие с ним [во взглядах]. Томас Боэмер /Thomas Boehmer/, в своей статье по даосской алхимии /Taoist Alchemy/, 24 говорит, что ранним сохранившимся текстом по этой школе был Ts'an t'ung ch'i автора Вей По-йянг /Wei Po-yang/ (/ca./ н.э. 142). Возможно, но так как этот текст настолько двусмысленный и загадочный /cryptic/, тогда как алхимики обеих, внешней и внутренней, школ, использовали [в текстах] то, что служило им [в качестве указателей], он не может быть на самом деле объявлен источником только одной школы. Как результат, число комментариев, написанных обеими школами на эту работу громадно. Несомненно, дыхательные техники и так далее, существовали бок о бок с минеральными эликсирами, как средства к долгой жизни и бессмертию. Так или иначе, есть указания, что nei tan на самом деле ранняя школа, по крайней мере, в понятиях отождествления себя с типом алхимии. Символизм школы связан с тем, что и во внешней алхимии. Для примера, внутренняя школа подразделяет тело на три "киноварных поля". [25] Как было показано, киноварь является главным ингредиентом эликсиров внешней школы.
Практикующие внутреннюю школу верили в производство внутреннего эликсира, который бы сделал для них то, что глотание приготовленных минералов делало для внешних алхимиков. Это производство привело к трем различным методам, которые могли бы практиковаться совместно либо раздельно. Это были сексуальные техники, медитация и циркуляция дыхания.
Первый из этих методов, заключающийся в остановке эякуляции в последний момент, тогда как, в то же время, и в собирании /gathering/ сущности партнера. Если практикующим была женщина, [ей] необходимо было сдерживать ее оргазм. Полагалось, что мужчина был сущностью ян /yang/ и женщина – сущностью инь /yin/, это согласуется с первым разделением Единого на два. Собирая сущность партнера, предотвращая потерю собственной, эликсир составлялся.
Второй среди этих методов схож с первым тем, что разум предохранен от того, чтобы стать разбросанным среди различных активностей, таким образом, предохраняя определенную "потерю" энергии. Считалось, что посредством подобного сохранения энергии, кто-либо может обратить вспять процесс происхождения вещей из Дао, единого, и возврат к нему. Медитационный метод, описанный как "сидение [пребывание] и забывание" /sitting and forgetting/, является не-концептуальной безобъектной медитацией. Чуанг тцу /Chuang tzu/ говорит:
. . . суть в том, чтобы освободить себя от телесной формы и пренебрегать слушанием и зрительным процессом. Посредством трансценденции телесной формы и исключения ощущений, кто-либо идентифицирует себя с Бесконечностью [беспредельным]. Вот что я имел в виду, говоря о забывании себя, когда сижу". [26] ". . . it is to free oneself from bodily form and to disregard hearing and seeing. Through the transcendence of bodily form and the elimination of sensations one identifies oneself with the Infinite. This is what I meant by forgetting myself while sitting". 26
Третий метод более комплексный. В книге Ко Хунга циркуляция дыхания описана как вопрос обучения задерживанию дыхания, своего рода пранаяма /pranayama/. Практикующий начинает с задерживания своего дыхания около двух минут и прорабатывает в ходе [практики] до приблизительно четырнадцати минут. В поздних текстах, и они значительно позднее, чем [текст] Ко Хунга, процесс более подробно расписан. Тело, как я уже сказал, подразделялось на три киноварных поля. Первым была голова и руки; вторым [киноварным полем] была грудь и живот; третьим была область ниже пупка. Было две циркуляции, которые практиковались. Меньшая циркуляция задействовала только второе и третье киноварные поля. Она начиналась с втягивания воздуха как обычно. Когда дыхание спустилось к области сердца, концентрация вела его вниз в область почек. Дыхание затем велось к позвоночному столбу, поднималось и возвращалось к сердцу. Было несколько имен для этого процесса, некоторые явно отображали аналогии с внешней алхимией, такие как: соединение /compounding/ сердца и почек; соединение ртути (сердце) и свинца (почки); и соединение дракона (ртуть, сердце) и тигра (свинец, почки). Эта практика должна была поддерживаться до тех пор, пока вдруг дыхание выстреливало в голову вместо перемещения в сердце. Это обычно происходило после ста дней практики. Дыхание тогда переходило к великой циркуляции, передвигаясь через все три киноварных поля, следуя путем, который подразделялся на двенадцать секций, соответствующих месяцам года, сезонам, и так далее, таким образом соотнося циркуляцию дыхания тела с ритмом космоса. Великая циркуляция исходила от верхушки головы вниз по лицу и по передней части тела к основанию позвоночного столба и поднималась заново. Эта внутренняя алхимия имеет сильное сходство с тантрической практикой. И даосские и тантрические практики придают особое значение семени и контролю дыхания, и те и другие имеют методы контроля передвижения "энергетических потоков" тела. Точное взаимоотношение между двумя системами пока что неизвестно, однако и создает интересные предположения. Китайская внешняя алхимия, также, имеет сходство с тантрической алхимией, которую Рэй и другие представили. Обе помещают ударение на ртутные эликсиры и на идею о бессмертии в своем роде "супер" теле.
Сам П. Ч, Рэй не многое знал, если вообще знал, о китайской алхимии. В самом деле, подавляющее большинство исследований по теме появились после его времени и даже были вдохновлены им. Синолог, Леон Вйегер /Leon Wieger/, к примеру, даже размышлял, что Ко Хунг скопировал из Расаратнакары.27 Знания китайской алхимии, так или иначе, были доступны для Дасгупты и Элиаде, и нет сомнений, что вышеописанные сходства послужили усилению их идей о индийской алхимии.
Что касается западной алхимии, здесь, также, есть сходства, хотя и не такие сильные, как те, что в китайской алхимии. Ртуть опять же выступает на передний план, и идея эфирного тела, обретаемого из эликсиров, найдена у Парацельса. Влияние западной алхимии на П. Ч. Рэя уже было подмечено.
Влияние не-индийских моделей алхимии на учеников индийской алхимии скорее всего довольно велико. Хотя не достаточное внимание уделено самой индийской алхимии. Обобщая, П. Ч. Рэй, похоже, был единственным, кто на самом деле исследовал материалы первоисточников, [из них] придя к заключениям. Что последует ниже, является попыткой интерпретировать расаяну в буддийских тантрах, в контексте, не зависящем от западной и китайской моделей.
Часть I - Глава 2
1 For more information, see Aristotle's Meteorology.
2 Zozimus, "The Treatise of Zozimus the Divine Concerning the Art," III. 5, translated by C. G. Jung in The Collected Works of C. G. Jung, Volume XIII, Alchemical Studies (Princeton: Princeton University Press, 1976), p. 62.
3 Quoted in E. J. Holmyard, Alchemy (Baltimore: Penguin Books, 1968), p. 30.
4 Conversation with Professor Aaron Ihde, Spring 1976.
5 For most of the section on Jabir, I am using Paul Kraus, Jabir ibn Hayyan, contribution a 1'histoire des idees scientifigues dans L'Islam, two volumes (Cairo: Memoires a L'Institute D'Egypt, 1943).
6 These two were translated into English in 1678 by Richard Russel and have been reprinted under the title The Works of Geber (New York: E. P. Dutton & Co., 1928).
7 On the Evaporation of the Divine Water that Fixes Mercury; for extant works by Zosimus see Bertholot and Ruelle, Collection des ancien alchimists Grecs (Paris: Georges Steinheil, 1887).
8 Kraus, Volume II, p. 1. "Ils ne different que selon lears qualities accidentelles, lesquelles dependent des differents formes de soufre (qui entrent dans leur composition). De leur côté, ces soufres dependent des differents terres et de leur exposition a la chaleur du soleil lors de son movement circulaire. Le soufre le plus subtil, le plus pur et le plus equilibré est le soufre d'or, avec lequel le mercure entre en une condensation bien equilibrée (pour former avec lui de 1'or). C'est en raison de 1'equilibré (de sa constitution) que (1'or) resiste au feu lequel est incapable de la "bruler" comme it brule les autre metaux."
9 This table is slightly modified from the one given in Krause, Volume II, p. 225.
10 Holmyard, p. 120.
11 Holmyard, p. 168.
12 Holmyard, p. 167.
13 Holmyard, p. 170.
14 Paracelsus, "First Book of the Archidoxies," in The Hermetic and Alchemical Writings of Paracelsus, edited and translated by A. E. Waite, two volumes (Berkeley: Shambhala, 1976), Volume II, p. 5.
15 Paracelsus, "Concerning the Generation of the Elements," Writings, Volume I, pp. 203ff.
16 Paracelsus, "A Book Concerning Long Life," Writings, Volume II, p. 330.
17 Paracelsus, "A Book Concerning Long Life," Writings, Volume II, pp. 334-38.
18 Paracelsus, "Eighth Book of the Archidoxies," Writings, Volume II, pp. 69-76.
19 Paracelsus, "Fourth Book of the Archidoxies," Writings, Volume II, p. 22. 20 Holmyard, p. 25.
21 Joseph Needham, Science and Civilization in China (Cambridge, 1956- ), Volume V. 3, p. 27.
22 Needham, Volume II, p. 71.
23. Tan lun chueh chih hsin chao," quoted in Nathan Sivin, Chinese Alchemy: Preliminary Studies (Cambridge: Harvard University Press, 1968), pp. 38-39.
24 Thomas Boehmer, "Taoist Alchemy: A Sympathetic Approach through Symbols," Buddhist and Taoist Studies I, edited by David Saso and David Chappel (Honolulu: University of Hawaii Press, 1977), p. 57.
25 Boehmer, pp. 65-66.
26 Quoted in Boehmer, p. 72.
27 Leon Wieger, Histoire des croyances religieuses et des opinions hiliso hi ues en Chine (Imprimateur de Hsien-hsien, 1927), p. 395.